Потомок раввинов, не признающий израильский режим и бывший одним из основателей Пакистана

Мухаммад Асад родился в 1900 году. До принятия Ислама его звали Леопольд Вайс. Принадлежал к древнему роду раввинов. В течение ряда лет он работал специальным корреспондентом нескольких крупных европейских газет. Принял ислам в 1926 году. Долгое время жил в странах Ближнего Востока, некоторое время в Саудовской Аравии. После чего переехал в Индию и сыграл немалую роль в основании государства Пакистан.

После провозглашения пакистанского государств в 1947 году занимал высокие руководящие посты в молодом государстве, а затем стал его представителем в ООН. В течение почти всей жизни уделял большое внимание изучению Корана и арабского языка. Подготовленное им толкование Корана считается одним из лучших современных тафсиров на английском языке. Не признавал израильский режим и сионизм.

 "В 1922 году я покинул свою родину Австрию и отправился в Африку и Азию в качестве специального корреспондента одной из ведущих европейских газет. С тех пор почти всю свою жизнь мне было суждено провести на исламском Востоке. Вначале я смотрел на все окружавшее меня обычным взглядом чужестранца, как сторонний наблюдатель. Предо мной предстала жизнь, совершенно непохожая на ту, которую я знал и к которой привык в Европе. Тем менее чуть ли не сразу же во мне возникла глубокая симпатия к значительно более спокойной, я бы даже сказал более человечной общей концепции и самому стилю жизни, чем у европейцев. Мне захотелось выяснить и понять причины увиденных мною различий, и я заинтересовался религиозными книгами мусульман, являющимися основой их поведения и жизненной позиции. В то время мои симпатии и интересы были еще не настолько сильными, чтобы незамедлительно бросить меня в объятия Ислама. Но я открыл для себя новую и неожиданную перспективу создания прогрессивного человеческого общества, построенного с минимумом внешних конфликтов и противоречий и с максимумом искренних братских чувств. В то же время увиденная мною реальность сегодняшней мусульманской жизни разительно контрастировала с теми прекрасными возможностями, которые были представлены в исламском учении. Вместо обещанных Исламом прогресса и движения, я видел у современных мусульман леность и застой, а вместо щедрости и готовности к самопожертвованию - ограниченность и стремление к легкой жизни. Озадаченный и неприятно пораженный подобным несоответствием, я решил подойти к данной проблеме, как говорится, с личной точки зрения, и попытался представить себя самого как бы внутри Ислама. Это был чисто умственный эксперимент, давший за весьма короткое время, как представляется, ясный и правильный ответ на причину обнаруженного мною несоответствия. Я понял, что единственная причина социального и культурного упадка мусульман заключалась в том, что они постепенно перестали следовать учению Ислама. Духовно Ислам еще присутствовал, но практика разошлась с первоначальными установками и в итоге - тело осталось без души. Тот самый религиозный элемент, который сыграл когда-то основную роль в укреплении мусульманского мира, ныне был ответственен за его слабость. Исламское общество с самого начала было построено исключительно на религиозном фундаменте и любое ослабление этого фундамента непременно разрушает культурную структуру и может, при определенных обстоятельствах, даже привести к полному исчезновению его самого.

Чем больше мне становились понятными конкретность и практичность исламского учения, тем больше меня мучил вопрос, почему же мусульмане прекратили ими пользоваться, применять их в жизни. Ответ на этот вопрос я пытался получить от многих мыслящих мусульман, встречаясь с ними почти во всех странах от Ливийской пустыни до Памира, от Босфора до Аравийского моря. Этот поиск превратился для меня в своего рода навязчивую идею, затмившую в итоге все остальные мои интересы к исламскому миру. Дело доходило, можно сказать, до курьеза: не будучи еще мусульманином, я разговаривал с мусульманами так, словно защищал Ислам от их небрежности и лености! Так продолжалось до тех пор, пока осенью 1925 г., в горах Афганистана, один молодой губернатор не сказал мне: «Послушайте, вы же самый настоящий мусульманин, только не понимаете этого!» Меня поразили его слова, и я не нашелся, что ему ответить. Но, когда в 1926 году я вернулся в Европу, то понял, что изменился и превратился в совсем другого человека, и принятие мною Ислама будет единственно логичным, правильным и естественным шагом.

Вот так я и стал мусульманином. Должен признаться, что с тех пор я часто спрашиваю себя: «Почему же ты принял Ислам? Что лично тебя привлекло в нем?». Скажу честно: у меня нет сколько-нибудь удовлетворительного ответа. Дело здесь не в каком-то конкретном учении, привлекшем меня, а, скорее всего, во всей восхитительной, необыкновенно четкой структуре программы нравственного учения и практической жизни. Даже сейчас я не могу сказать, какой ее аспект мне нравится больше. Ислам предстает предо мной как совершенная работа архитектора. Все его части гармонично продуманы, как бы дополняют и поддерживают друг друга, в нем нет ничего лишнего или недостающего, и в результате - абсолютное равновесие и всеобъемлющее строение. Должно быть, ощущение того, что в учении и постулатах Ислама все «на своем месте» и произвело на меня наибольшее впечатление. Возможно также, что мною владели и иные чувства, но сегодня мне трудно их анализировать. В конце концов, вера - это дело любви, а любовь включает в себя очень много чего: наши желания, наше одиночество, наши высокие цели и стремления, наши недостатки, нашу силу и нашу слабость. Ислам пришел ко мне, как грабитель приходит ночью в дом, но в отличие от него, он пришел, чтобы остаться навсегда.

Со времени принятия мною Ислама я старался узнать о нем как можно больше. Изучал Коран и традиции Пророка (мир ему и благословение Аллаха); изучал язык Ислама и его историю, и помимо того, многое, что написано о нем и против него. Свыше пяти лет я провел в Хиджазе и Нежде, в основном в Медине, для того, чтобы почувствовать естественное окружение, в котором эта религия проповедовалась Пророком (мир ему и благословение Аллаха). В связи с тем, что Хиджаз является центром встреч мусульман из многих стран, у меня была возможность сравнивать различные религиозные и социальные воззрения, превалирующие ныне в исламском мире. В ходе этих изучений и сравнений во мне зародилось твердое убеждение, что Ислам как духовное и социальное явление, - несмотря на наличие в нем отрицательных сторон, вызванных исключительно недостатками отдельных мусульман, - представляет собой огромнейшую силу, которой когда-либо владело человечество. Именно поэтому с той поры все мои интересы и усилия направлены на проблему возрождения Ислама".

golosislama.com